Гендиректор Национального музея истории Украины Татьяна Сосновская: Я бы советовала поехать в Батурин, послушать экскурсию, как московиты вырезали все население. Понять, как давно Россия пытается украинский уничтожить

Руководитель Национального музея истории Украины Татьяна Сосновская / фото УНИАН

Недавно большой резонанс вызвала ситуация вокруг так называемого Десятинного монастыря УПЦ МП (а на самом деле - обычного незаконного МАФа), каким-то чудом построенного возле Десятинной церкви на территории Национального музея истории Украины. Вместо того, чтобы дать четкие ответы на вопросы: почему религиозная организация в светском государстве имеет столь высокие преференции, которые может получить разрешения у столичных властей и чиновников Минкульта, чтобы строить там, где строить ничего нельзя, министерские чиновники крайней выставили ... Национальный музей истории Украина. Мол, МАФ Московского патриархата расположены на территории музея, пусть музей и готовит иски в суд ...

Чтобы разобраться в ситуации УНИАН обратился к генеральному директору Национального музея истории Украины Татьяны Сосновской. Она возглавила заведение недавно - в феврале 2015 года, а до того 22 лет работала в Литературно-мемориальном музее-квартире Павла Тычины, ведь является родственницей поэта (ее прабабушка Пелагея была старейшей его сестрой). В интервью УНИАН Татьяна Сосновская рассказала, почему вынуждена разбираться с церковными деятелями, об общих проблемах музейных фондов, особенно в отношении тех музеев, которые оказались на неподконтрольной Украины территории Крыма и Донбасса, рассказала, что больше всего поражает иностранцев в Музее истории Украины и как сделать музей успешным и модным, не повышая цены на билеты до уровня европейских.

Ситуация вокруг сооружения УПЦ МП возле Десятинной церкви вызвала в обществе большой резонанс. Министерство культуры ожидает, что именно вы подадите иск в суд о восстановлении права музея пользоваться земельным участком ...

... Министерство культуры не ожидает, оно обязало Музей подать иск в суд об устранении препятствий пользования земельным участком. Мы получили обязательное к исполнению отдельное поручение, подписанное Тамарой Мазур (заместитель министра культуры - УНИАН).

Но не Музей выделял земельный участок под религиозный МАФ?

Почему Министерство культуры решило, что вместо органа управления, уполномоченный на охрану культурного наследия (особенно в зоне ЮНЕСКО) и вместо местного органа власти КГГА, владельца земли, это должны сделать мы - я не знаю. Будем считать, что это наша высокая миссия. В конце концов, факт того, что незаконных построек на территории не должно, не противоречащей позиции музея.

Вы уже начали собирать документы?

Конечно. Мы отправили первые запросы в Министерство культуры с просьбой предоставить документы, которые стали причиной принятия в 2012 году судом решения, которое предоставило право собственности религиозной общине на 60 квадратных метров МАФа (так было сказано в решении суда). На прошлой неделе руководители прокуратуры Киева нам пообещали всячески способствовать получению документов, которые должны лечь в основу нового иска. Наши юристы уже начали его готовить.

Также мы подготовили документы в бюро технической инвентаризации, с просьбой предоставить нам заверенную копию технического паспорта сооружения, и указать, кто именно обращался по этому паспорту. Обратились к государственному регистратору с просьбой указать, кто и на основании каких документов был уполномочен провести государственную регистрацию этого сооружения. И третье письмо отправили в государственной архитектурно-строительной инспекции Киева, чтобы они сказали, принималась в эксплуатацию это здание, или она сооружалась с проектно-сметной документацией, или самовольно. По моему мнению, важно вместе с иском подать все документы, которые будут доказывать незаконность этого сооружения.

Представим, что иск был подан. Вы верите в справедливое правосудие?

Думаю, у судьи, который будет вести это дело, не будет другого выхода, как только принять решение в соответствии с законодательством. Во-первых, дело резонансное. Во-вторых, планируем привлечь нашими соистцами общественные организации и объединения, которые поддерживают нас.

Есть мнение, что если власти в ближайшее время не разберется с этим вопросом, может вспыхнуть большой конфликт. Вмешается общественность УПЦ МП мобилизует своих сторонников ... Что вы думаете по поводу такого сценария?

Можно снять напряжение и аннулировать конфликт, если городская власть возьмет на себя ответственность принять политическое решение. В отличие от нас, они уполномочены проводить переговоры с настоятелем и верховенством любой конфессии.

Вы не боитесь участвовать в противостоянии, учитывая, что представители церкви вам угрожали?

Все угрозы были давно, два с половиной года назад, а мы работаем в музее истории, для нас все, что было вчера - уже история. Если бы был страх, мне надо было еще тогда испугаться, сложить руки и сказать, что я бессильна. Я решила идти дальше.

У меня не страх сейчас, а чувство обиды за то, что высокие руководители, а не свидетельствуя политической позиции, нашли женщину, которая должна выполнить долг вместо них. Женщину, на которую полетят стрелы со всех сторон. Но я знала, что «стрелы полетят», и сейчас отойти в сторону было бы недостойным. Поэтому, повторюсь, страха нет, но есть непонимание и внутренняя обида, которые, тем не менее, не должны сказаться на диалоге с моими руководителями.

На сайте музея истории Украины является состав научных сотрудников. Значительная часть - молодые люди. Молодежь сама идет к вам работать, или как-то «заманивает»?

Когда я пришла в музей, в штате было меньше молодых сотрудников, и у людей тогда существовал стереотип, что попасть на работу в Музей нельзя, потому что нет вакансий. Но вакансии были, просто был специфический подбор персонала - протекционизм при устройстве на работу (и в такой ситуации находился не только наш музей).

Когда в одном из своих первых интервью я сказала, что формат привлечения работников теперь не будет номенклатурно-протекционистским, многие пришло в музей с просьбами испытать их. Студенты, аспиранты, ученые заняли вакансии ...

Моя политика - дать возможность молодым людям профессионально вырасти. Конечно, этот подход не всегда оправдывается. Есть молодые люди, которые наш музей рассматривают как стартовую площадку для дальнейшей карьеры, или как период работы с определенным уровнем материального обеспечения. Но большинство молодежи, которая за это время пришла к нам (а я работаю здесь три года) - осталась.

"Моя политика - дать возможность молодым людям профессионально вырасти" / фото УНИАН

Зачем кому-то надо было придерживать вакансии в музее «для своих»? Музей то не ассоциируется с «хлебным местом» ...

А я вам объясню. Поскольку я пришла в музей, совершенно не зная коллектива, мне нужно было знать, на кого я смогу рассчитывать с точки зрения профессионализма. Я посмотрела документы: кому присваивалось звание залуженным деятелей культуры, у кого были премии и надбавки за особо напряженную работу. Составила список людей, которые, по моему мнению, должны быть активом, двигал музей. Но потом, когда посмотрела отчеты об их фактическую работу в музее, то поняла, что часто отчеты не наполнены смыслом. То есть была система больших постоянных надбавок одному и тому же людям.

Тогда я решила этот подход изменить. Первые несколько месяцев просила, чтобы предложения о премировании работников подавали руководители отделов, но почти все они тогда писали просто: «Прошу предоставить награду за добросовестное выполнение обязанностей», без конкретики. Тогда я решила брать отчеты непосредственно от работников и знакомиться с ними самостоятельно.

Теперь каждый сотрудник в конце месяца пишет отчет, где указывает, что он сделал в соответствии с планом развития музея, где сделал больше, не выполнил. По этим параметрам я вижу, как человек работает, и назначаю материальное вознаграждение. Таким образом, со временем произошла градация работников, которые любят работу, и тех, кто не хочет работать и очень скучает за тем, как было в музее ко мне. Я сознательная, что с моим приходом им стало хуже.

Сегодня такие «печальные» еще есть?

Да. Но уже прошло много времени совместной работы. Они могли убедиться, если участвуют в крупном проекте или если выполняют плановые показатели, то получают премии, несмотря на то, что стоят в оппозиции.

А не было такого, чтобы кто-то из этих «старожилов» обвинял вас в разрушении традиций? Ведь сейчас в музее чего только не происходит - квесты, празднование дней рождений, даже проходит подготовка к ВНО ...

Где буквально с третьего месяца моей работы стало звучать: «разрушается музей, его традиции». Обвинения и дальше продолжаются. Чем успешнее проект - тем больше критики. Когда у нас в выходной день много посетителей, я в шутку говорю, что люди пришли посмотреть на руины Национального музея истории Украины.

Конечно, это ненормально, когда сотрудники музея критикуют выставки в своих же музеях. Но это ненормальность НЕ атмосферы учреждения, а проблема амбиций человека. На научно-методическом совете мы обсуждаем каждый новый проект. Кто хочет к нему присоединиться - предлагает свои идеи, кто не хочет - пишет пасквиль.

Национальный музей истории Украины приятно поражает стремлением к европейским стандартам и практикам, например, здесь есть пеленальный стол для младенцев, кафе и тому подобное ... На какие музеи вы равняетесь?

Собственно, почему я пришла сюда работать. В 2014 году, после Майдана, когда статистика говорила, что значительно больше людей пошли в театры, на концерты, в магазинах увеличилось количество продаж книг, в нашем музее количество посетителей резко упала. Музей истории Украины, который должен каждому показать его личную важность и причастность к истории, не работал. Мне предложили возглавить этот музей, и попытаться оживить интерес аудитории.

Я не готова вам сказать о количестве посетителей сейчас, потому что не успела взять данные. Я только, как математик, оперирую цифрами. 2014 доход музея составил 840 000 гривен. Меня назначили в феврале 2015 года. 2015 год доход составил 1400000 гривен, в 2016 - 2500000 гривен, а в 2017 - около 3500000 гривен. И это несмотря на то, что стоимость услуг мало изменилась (обычный билет стоит 50 грн, - УНИАН).

Я стараюсь максимально перенести те практики, которые были использованы на моем предыдущем месте работы [Музей Павла Тычины]. Не скрою, что когда выпадает возможность поехать за границу, обязательно посещаю музеи. И знаете, что меня утешает? - Наш Музей на уровне. Если говорить о радушие, открытость, отношение персонала к посетителям, о работе с детьми - мы можем тоже тренинги проводить нашим европейским друзьям.

Есть только какие-то элементы, которые у нас очень отстают. Например, в экспозиции есть элементы архаизма. Сейчас в мировой практике совсем другое парадигма представления коллекций в музеях. Если раньше нужно было представить как можно больше экспонатов, то сейчас максимальную большинство экспонатов представляют на сайте. А в музее должна быть, в первую очередь, живая эмоция. Мы постепенно будем преодолевать сопротивление тех, кто считает, что мы разрушаем Музей и делать экспозиции в новых дизайнерских вариантах.

Кстати, а почему в украинском музеях такие дешевые билеты?

Мы можем поднять стоимость на вход в музей, но я смотрю на количество и контингент посетителей в день бесплатного входа, и понимаю, что таких людей немало. Достаточно большая прослойка людей имеют духовную потребность посетить музей, но планируют это в то время, когда вход дешевле. Причем, в день открытых дверей в музей приходят не только пенсионеры, а мамы с детьми, учителя с учениками. Очевидно, такая ситуация имеет чем объясняться.

Именно поэтому мы два раза в неделю делаем свободный вход для студентов, школьников, пенсионеров, пришедших к 12:00. Да, мы теряем часть средств на входных билетах, но находим посетителя, вышел из музея с ощущением, что его здесь ждали, что государство дарит ему этот культурный отдых. Чем больше людей пройдет через Музей, тем больше они в своей памяти запечатлею исторические моменты, которые должны быть для них гордостью.

В Музея есть меценаты?

Да. Но это не та группа меценатов, которые ежедневно стоят и ждут, с чем вам помочь. Это люди, которые решили в том или ином проекте или на той или иной площадке засвидетельствовать свое присутствие финансовой помощью. Среди тех, о ком хотелось бы и стоит говорить ... В 2016 году один меценат решил (сам посчитал), что 14500000 [гривен] хватит для реконструкции нашей территории. Когда я спросила, которой он хочет рекламы, сказал, что никакой. Но он просчитался, оно ему вылилось в 19000000. Говорит, что не жалеет, потому что сейчас это место такое, каким было в его детстве.

На что пошли деньги?

Когда снег сойдет вы посмотреть, что произошла полная реконструкция территории по проекту архитектора Милецкого. Раньше у нас не было правильного водоотвода, некоторые коммуникации были нарушены. Состоялось трассировки фундаментов Десятинной церкви. Восстановили входную часть с улицы Владимирской, по всей территории положили новую плитку, проложили дорожки, электрокоммуникации отремонтировали, увеличили количество фонарей, смотровая площадка привели в порядок, расчистили склон от деревьев, газон новый посадили, больные деревья вырезали. Заходишь на территорию и видишь - Европа.

"В условиях навязанной нам российско-украинской войны, несомненно, в любом музее нужен фактор патриотизма, гражданской позиции" / фото УНИАН

Как создать успешный музей? Назовите три обязательных условия.

Немного трудно ограничиться тремя позициями ... Мы не можем оставить за скобками профессионализм персонала. Обязательным фактором должна быть любовь к тому, что ты делаешь. И третьей непременным условием, чтобы музей был живым, я назвала бы любовь к посетителю в контексте понимания его необходимости.

Также в условиях навязанной нам российско-украинской войны, несомненно, в любом музее нужен фактор патриотизма, гражданской позиции.

Ваш Музей успешный. Но если спросить любого прохожего, где лучше - в Национальном музее истории Украины или, условно, в Лувре - ответ будет не в вашу пользу. Пусть даже человек и не была в Париже. Почему украинский музей уступает «Лувр»?

Это привычка увлекаться всем, что есть хорошего в других. Привычка равняться на кого-то. Возможно, где-то генетически передан комплекс неполноценности (хотя он уже начинает трансформироваться). Не исключаю и элемент хвастовства. Когда мы едем за границу, видим, насколько мы отстаем от них из-за недостатка определенного финансового ресурса. Всегда фиксируем, что мы их догоняем, но, простите, все же догоняем.

Знаете, есть музеи, которые формируют моду. Избавившись последних крох скромности, скажу, что мы понимаем: наш Музей формирует моду на музейные инновации в стране, которые наши коллеги трансформируют и повторяют в себя. И мы счастливы, если они какое-то зерно взяли у нас и сеют в себя. Нашим музеям не хватает внимания от государства. Причем, финансирование - это лишь один из элементов внимания. Должно быть на государственном уровне засвидетельствовано, что музей - это что-то особенное, то, что нуждается в поддержке, патроната. Тогда каждый украинец поймет, что пойти в музей - это престижно и модно.

Кстати, а к вам часто приходят политики, известные люди?

Один из предметов гордости музея и мой лично, что телефон со словами: «К вам придет такой-то политик», - ни разу не звонил. Могли позвонить и сказать: «Министр Пакистана выразил желание посетить ваш Музей уже выехали». Спрашиваю: «И что?» Единственное, что нужно - экскурсовод английском, ни дорожку красную расстелить, ни фанфары включить.

Меня радует, что у нас сейчас формируется политикум, не пытается себе создать особых преференций при посещении музея. На выходных иногда видишь, что менее известные политики с семьями ходят по музею, иногда на лекции приходят.

Читая о Музей истории, можно найти информацию, что в нем около миллиона уникальных артефактов ...

«Около миллиона» - это еще советская и постсоветская привычка гигантомании. На самом деле у нас у 640 000 экспонатов основного фонда, вместе со вспомогательным фондом - около 800 000. Коллекция начала формироваться еще в 19 веке. Определенных потерь она испытала во время Второй мировой войны, когда коллекцию частично эвакуировали в Уфу, а затем возвращали.

У нас очень большая археологическая коллекция, коллекция монет, орденов, медалей, хорошая коллекция этнографии, неплохая, как для общего исторического музея, коллекция оружия. Неплохая коллекция предметов религиозного культа, у нас хорошая коллекция Скифского золота хранится в музее исторических драгоценностей (филиал Национального музея истории Украины - УНИАН). Стоит еще сказать о большой коллекцию документов, фотографий, которая пока до конца не проработана. Преимущественно, это документы и фотографии советского периода.

Кстати, когда я только пришла работать в музей, была очень удивлена, что после Революции достоинства он продолжает работать по советскому принципу планового сбора экспонатов - написали сами себе план, который, простите, тупо выполняем. Паркетная доска из какого-то завода, которую подарил Леонид Кучма, или бутылочка от кефира «Яготинский» - это все в фонде музея, и относится к тому «миллиону», что вы назвали. На мои вопросы, а это действительно нужно в фондах, так ли это принципиально и важно, мне абсолютно с серьезным видом, демонстрируя, что я ничего не понимаю, отвечали: «Это же наша промышленность работает ...»

На самом деле, есть вещи, которые мы совершенно сознательно должны себе сказать: надо собирать те вещи, которые потом раскроют именно этот период в истории. Потому что когда через 20 или 30 лет придут исследователи и посмотрят, что мы брали в фонды за годы независимости, то поставят вопрос: «А вообще как эта независимость формировалась, если такие поступления были в музей?»

"После истории со скифскими золотом, когда в Амстердаме осталась часть наших вещей, очевидно, что определенная предостережение в представлении наших предметов за рубежом есть, и время будет" / фото УНИАН

Часто Музея удается демонстрировать свои экспозиции за рубежом?

За время моей работы таких выставок не было, но предложения есть. Сейчас ведем переговоры с французами, они планируют сделать два крупных проекта, в которых хотели бы привлечь наши экспонаты периода казачества и Первой мировой войны.

Раньше к нам обращались коллеги из Германии, просили привлечь наши фотографии, документы и плакаты в крупных международных проектах. Но представители немецкой стороны абсолютно откровенно сказали, что у них в смете не предусмотрено страхование и транспортировку экспонатов, и тем более, сопровождение кем-то из работников. Поэтому они предложили взять у нас цифровые фотографии, напечатать копии. Конечно, мы согласились.

После истории со скифскими золотом, когда в Амстердаме осталась часть наших вещей, очевидно, что определенная предостережение в представлении наших предметов за рубежом есть, и время будет.

Действительно много древнерусских кладов, хранящихся в российских музеях, были найдены на территории Украины? Проводятся какие-то работы, чтобы вернуть нам эти экспонаты?

Я не слышала, чтобы такая работа проводилась. Знаю, что неравнодушные историки и граждане Украины пытаются привлекать внимание к тому, что российские музеи в своих экспозициях имеют артефакты украинского происхождения. И это правильно, потому что крайне важно акцентировать на этом внимание в свете попытки России присвоить нашу историю себе.

Есть такое международное музейное объединение - ИКОМ, и я думаю, что на их собраниях этот вопрос надо поднимать. Надо говорить о том, чтобы в экспликациях к экспонатам, в каталогах было отмечено место, где нашли экспонат, потому что это - историческая правда и справедливость. Конечно, не стоит надеяться, что они напишут «город Киев, Украина». Но хотя бы «город Киев, 10 века» - этого надо требовать.

Музей истории, по вашему мнению, может продвигать себя для зарубежной аудитории?

В первую очередь, популяризацией своей коллекции через социальные сети, информационное пространство. Здесь крайне важно фотографирования коллекции. Эти фотографии, уже у нас есть - подготовлен материал, чтобы мы начали представлять нашу коллекцию в интернете в открытом доступе. У нас создан подсайт наш сайт, где на английском языке будем представлять наши экспонаты. И отдельно создадим англоязычную страницу музея в Facebook.

Кстати, фактор фотофиксации многовекторный. Благодаря ему, мы способствуем научному обработке коллекции, ведь на научно-унифицированном паспорте должно быть изображение, можем ученым затем разослать изображение экспоната для исследований. И еще фотофиксация - это первый пункт в вопросе сохранения коллекции. Например, начиная с 1955 года, около 1600 экспонатов у нас заверенные пропавшими. Там есть уникальные экспонаты, но мы никогда в жизни их не вернем, потому что они не имеют фотоизображений, а некоторые - даже инвентарных карточек.

Какой процент коллекций музея сейчас уже снят?

Очень-очень невелик. 10% фондовой коллекции, хотя фотофиксации уделяем ключевое внимание. Инвентарные карточки или научные паспорта должны 302000, то есть менее чем для половины экспонатов.

Кто-то из работников делает это с пониманием и быстро, а где-то пытаются тянуть в работе ... Такой внутренний музейный сепаратизм. Но к моему приходу каждый фондовик писал в год 40 паспортов, а сейчас пишут около трехсот и, конечно, это им не нравится.

Что в истории Украины наиболее интересует иностранцев?

Иностранцы приходят и всего их интересует наш первый этаж - археология. Второй этаж (казачество, века к казачеству, два века после казачества) они проходят так ... с грустными глазами. На третьем этаже, где 20 века, если хороший экскурсовод - у них возникает очень много вопросов. Потому что не у всех в голове укладывается, как тоталитарная машина могла так проехаться по Украине, и потери понесла Украина. Наши молодые англоязычные экскурсоводы умеют показать, что Украина и украинская нация при всех наших потерях все-таки имеет большой потенциал и будущее. Знают, какими аргументами это передать, какие цифры назвать.

А как насчет Майдана, последних событий ... Интересно это иностранцу?

У нас была выставка британского фотографа Джо О'Брайена, который на Майдане провел много времени, и журналиста (погибшего бойца АТО - УНИАН) Антона Киреева «Небо падает» ...

Для того, чтобы каждый, кто заходит в музей, особенно иностранец, понимал, в какую временную нишу он попал, мы разместили в холле две фотографии: подсолнечник среди патронов (чтобы люди понимали, что в Украине война, но подсолнечник прорастает) и фотографию В "Брайена - на этой фотографии изображены« беркутовцы », мимо которых идет женщина в современном украинском костюме и ногой она наступает на патрон. И люди понимают эту временную нишу ...

У нас есть лавочка и своя музейная почта. Можно приобрести открытки, отправить их домой. И вот, что примечательно, когда иностранцы выбирают открытки (есть много открыток с изображением артефактов) во покупают именно эти открытки - с патроном и АТО.

Иностранцев поражает инсталляция, которую мы сделали между лестницей - где остатки снарядов падают на территорию Донецкой и Луганской области. Они любят сфотографироваться у нашего майдановской палатки, только иностранцы не понимают (а большинство украинский не обращают внимания) на то, что это за палатку? А это палатка Киевской сотни имени Евгения Коновальца. Таких исторических завязок люди пока не замечают.

Как вообще война на востоке и аннексия Крыма повлияли на состояние государственной музейного дела?

И Донетчина и Луганщина, и крымская территория дали нам понять, что мы жили в полном покое. Легкомысленно относились к тому, что государство владеет сокровищами, и не знает перечень этих сокровищ. Дело в том, что последняя фотофиксация инвентарных книг вступления музейных ценностей была еще в советские времена. Эта информация должна храниться в специальном фонде в Харькове, но когда был аннексирован Крым, была оккупирована часть территории Донецкой и Луганской - этой информации никто найти не смог.

Сейчас для нас является реальной проблемой, мы не знаем состава коллекций крымских музеев к аннексии Крыма, не знаем состава коллекций музеев, оказались на неподконтрольной территории. Когда это поняли, Министерство культуры буквально мгновенно обязало все музеи снять, хотя бы, книги вступления, чтобы знать перечень музейных ценностей, которые у нас есть.

В предыдущем музее, где я работала, мы моментально сосканировали рукописи, видфотографувалы произведения искусства, перечень книг мемориальной библиотеки ... Здесь [в музее истории] этот процесс, мягко говоря, задержался. С 2015 года мы максимально быстро проводим фотофиксацию и научное обработки нашей коллекции. Но, как я уже сказала, пока сделано очень мало.

Как вы считаете, после Майдана, декоммунизации, удалось украинским музеям в большинстве избавиться от советского нафталина? Особенно интересно, какая ситуация в региональных музеях.

Это зависит от работников музея и неравнодушия руководителей департамента культуры. Открыть сайты и посмотреть, как работают другие музеи, просто. Мы, например, отслеживаем, какие региональные музеи еще не имеют сайтов, и предлагаем им уже готовый каркас ...

На самом деле, если в районном центре, или в селе есть музей, куда не ходят посетители, то директоров тех музеев надо срочно менять. Потому что в субботу и воскресенье организовать посещение музея в селе очень легко. Директор музея приглашает соседей к себе во двор, делает чай, пирожки и рассказывает, например, как он, работая в музее, понял, как важно знать историю своей семьи. Сразу рисуется на бумаге родословную, все хотят это повторить, это элементарно работает. И таких форм работы, которые не требуют дополнительных денег, а лишь желание, очень много.

Кто-то что-то подобное уже делает в маленьких городках?

На Полтавщине, в Винницкой маленькие музеи очень активизировались, пытаются найти свое лицо. К сожалению, непосредственный живой контакт с работниками маленьких музеев у меня ослаб.

В информационном пространстве постоянно слышать заявления о «уничтожения исторических памятников». Насколько, по вашему мнению, на самом деле острая эта проблема?

Случаев небрежного отношения к исторической достопримечательности у нас много. И я бы ответственность возлагалась на местные власти. Особенно на руководителей департаментов отделов и областных управлений культуры - они должны информировать Министерство культуры, другие уполномоченные органы о нарушении закона. Министерство может не знать о чем-то, в Реестре памятников этого может не быть. Но есть же власть, сельский совет. Они прекрасно знают, где которую памятник частично разрушили, частично без разрешений захватили ...

Например, в Боровичском районе (Черниговская область - УНИАН), недалеко от села Пески, есть хутор Тимки. Там был деревянный особняк 19 века с уникальной архитектурой, а осталась сами остатки лепнины, витражей на венках ... Так вот, насколько мне известно, 10 лет назад этот памятник даже не стояла на учете как памятник.

Давайте поговорим о других резонансных темы современности. Ранее заместитель председателя КГГА Алексей Резников заявлял , Что решать, каким быть музею на Почтовой площади, имеют эксперты музейного дела. У вас есть какое-то видение, которым вы хотели бы видеть этот музей, если он будет?

Если бы было желание посоветоваться, не надо это откладывать до новых веников. Можно собрать музейщиков и сказать: «Друзья, мы хотим это музеефицировать, как это сделать?». Очень часто мы теряем время в болтовне, тогда как надо срочно что-то решать.

В течение этих раскопок группы наших сотрудников трижды смогли побывать в той подземной части. Там открылись невероятной важности вещи. И если стоит вопрос о выборе между сохранением находки и удовлетворением потребностей инвестора - я, конечно, отдала бы предпочтение сохранению памятника. Она может стать туристической Меккой и, кстати, принесет в Киев значительно больше денег, чем может принести инвестор.

В марте КГГА якобы планирует провести международную конференцию по музеефикации находок ...

Это все очень хорошо, международная конференция привлечет внимание международного сообщества. Но мы теряем время. Можно уже начать какие-то работы.

"Если я приехала из другого города - мне все равно, где я покупаю сувенир, или на Аллее художников, или непосредственно на Андреевском спуске. Я за то, чтобы Андреевский спуск был открытым и красивым" / фото УНИАН

Несколько слов об Андреевском спуске. была новость о том, что старые сувенирные ряды в начале Андреевского спуска планируют перенести на Аллею художников . Вы этот шаг поддерживаете?

Если я приехала из другого города - мне все равно, где я покупаю сувенир, или на Аллее художников, или непосредственно на Андреевском спуске. Я за то, чтобы Андреевский спуск был открытым и красивым. Это не избавит людей рабочих мест.

А что вы думаете о Театр на Подоле? Это сооружение в глазах многих была примером осквернение исторического центра.

Примерно тогда, когда театр открывали, у нас была студийная поездка Польшей. Несколько дней жили в Гданьске, где напротив нашего отеля, в пространство старой части [одного из домов] был встроен театр современной формы. То, что за рубежом в старых частях городов архитектурно встраивают сверхсовременные здания - такое есть, мир движется вперед.

Я понимаю, что в середине театр современный, и в этом будет его преимущество, но я - консерватор. Мне бы хотелось на Андреевском спуске видеть театр в стиле того периода, каким он был раньше. Говорят, что со временем металлическая часть возьмется патиной, и он будет выглядеть как старая постройка. Посмотрим.

Собственно, мне кажется, огромную роль в неудовлетворении общественности сыграла закрытость в принятии решений. Если бы прошли обсуждения, пусть даже с бурными дебатами, такая форма диалога способствовала бы потому, что какие-то элементы можно было убрать, усовершенствовать.

Еще вопрос: почему не поручить проектировать театр киевскому архитектору, у которого есть чувство киевского дизайна, ландшафта? Человек, который любит свой город, несет максимальную ответственность и любовь в каждом элементе дизайна. Конечно, этот вопрос от меня просто в воздух, но это мое мнение, как киевлянки.

Назовите несколько мест в Украине, которые стоит посетить, чтобы лучше понимать историю нашего государства.

Посоветовала бы всем, кто имеет автомобиль и время, найти на карте Полтавскую область, Гадячский район, село Броварки. Приехать в ту деревню и увидеть, как сочетается древность 6-4 века до нашей эры и 2018. Ходишь по деревне, а оно все в ненарушенных скифских курганах. Между этим селом и деревней Плешивец является яблоневые сады (такие когда-то в колхозах сажали), если пройтись по такому саду - будет подъем вверх. Поднимаешься и понимаешь, что зашел на «змею валы», которые никто не нарушил. Чувствуешь: были бы крылья - улетел.

Затем советовала бы съездить в Чернигов, походить по холмам, на Болдины горы сходить. Хотинской крепости посмотреть, поехать в Батурин, но не только дворец Кирилла Разумовского посмотреть, но и послушать экскурсию, как московиты вырезали все население. Понять, как давно Россия пытается украинский уничтожить. И еще, думаю, каждый украинец хотя бы раз должен зайти на гору Маковка.

Как-то вы сказали: «На самом деле, вопрос: что человек ищет в музее, я задаю себе все время. Потому, поверьте, если думать и исследовать, этот ответ каждый раз будет другой ». Какой для вас лично есть ответ сегодня?

Последний год работы в музее Тычины у меня было ощущение полной гармонии, но, вместе с тем, внутреннего недовольства, потому что больше уже там я сделать ничего не могла. Хотела бы, чтобы мое пребывание в Музее истории также завершилось чувством гармонии, ибо все, что считала нужным, я смогла сделать.

Именно в музее украинской истории хочу реализовать свои патриотические чувства, национальные обязанности ... Сейчас говорю так, а что будет через год, - не знаю. Просто вы пришли в то время, когда внутреннее чувство гражданского долга, без пафоса, где близко к апогея. Выставки, мероприятия, которые мы делаем, давно показали политическую позицию мою и моих коллег. Я считаю, что сегодня тот период, когда ты или свою гражданскую позицию свидетельствуют смелым шагом, или даешь задний ход - и тогда себя не уважаешь, и очень-очень стыдно становится перед детьми.

Ирина Шевченко, Татьяна Кузнецова

Если вы заметили ошибку, выделить ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter

Похожие

Комментарии